Живопись XIX в.

Поль Эжен Мари Гоген, «Видение после проповеди», «Таитянские пасторали»

Поль Гоген стал истинным явлением в искусстве своего времени: прекрасно образованный мастер, живописец, керамист, скульптор, поэт, привнесший в искусство совершенно новое мировосприятие. Гоген родился в семье парижских интеллигентов, однако с самых малых лет от своих же родителей перенял страстную тягу ко всему дикому и необузданному. В 17 лет он поступил юнгой на корабль, путешествовал по двум океанам, познал радость свободы от мещанских условностей, духоты перенаселенных городов. Знакомство с Писсарро ознаменовало для Гогена усвоение нового направления в живописи. Первая же его работа «Лес в Виролфе» была принята в Салон – знаменитую чопорную художественную выставку, право участия в которой получали немногие.

Семья Гогена – жена и пятеро детей – нуждалась в стабильном заработке, поэтому длительное время художник работал маклером на бирже, отказывая себе в желании всецело погрузиться в любимое занятие. Однако природное начало взяло свое: в возрасте 35 лет он бросает официальную работу и окончательно решает перебраться в провинцию. Потеря семьи, не разделявшей рвений Гогена, определила будущую жизнь мастера – одинокую, полную противоречий и непонимания окружающих.

Развивая свой талант и открывая в себе собственное понимание искусства, Гоген приезжает на Мартинику и начинает экспериментировать с синтезом красок. Его манере свойственны «детская» искренность, Отказ от игры светотенями и полутонами, использование только насыщенных, «самых красивых» красок. Жизнь на островах избавляла его от необходимости выдерживать критику со стороны приверженцев «официальной» живописи.

Пути поиска наиболее выразительных средств отражения искренности в искусстве привели Гогена к народному творчеству, особенно творчеству эпохи мифов и легенд, когда восприятие человеком мира было особенно наивным, а стало быть, и чистым. В этом Гоген был близок к Ван Гогу, с которым проработал вместе два месяца.

Гоген считал, что гармония – это единственная рамка, которая может сдерживать фантазию живописца, в остальном же художник имеет право рождать собственную природу, соответствующую его мироощущению. Искажение реальности объекта для него – неотъемлемая составляющая процесса преображения природы, отражение духовного мира мастера. Творчество для самого себя, а не копирование увиденного – вот то, что наполняет работу Гогена. Образы на картине будто бы застыли в некотором вечном, но и сиюминутном гипнотическом сне; резкость, широкие мазки только подчеркивают единство и гармонию построенных ими фрагментов.

«Я пишу так, как хочу и мечтаю, – говорил Гоген. – Архитектуре и музыке позволено не копировать природу, а создавать из себя – ибо с чего скопирован храм или симфония? Поэтому и Я, художник, имею право творить из себя, создавать свои линии и свои краски». Мир представляется Гогену огромной декорацией, роскошным ковром, и он работает не маленькими и нервными мазками, как Ван Гог, а большими и резкими силуэтами, похожими на готические стекла и гармонически расположенными друг возле друга.

Стремясь к непосредственной близости с дикой природой, Гоген уезжает в Океанию, где за два года создает, помимо прочего, свое знаменитое полотно «Таитянские пасторали». Совершенно незнакомый «цивилизованному» европейцу мир южной Океании запечатлен на картине: экзотика и одновременно простота, яркие цвета, наполненность солнцем, но главное, цельные и духовно богатые люди – местные жители, являющиеся неотъемлемой частью первобытного рая. Нарочитая примитивность в изображениях, использование искренности полинезийского фольклора как самого емкого определения жизни составили основу неповторимого стиля Гогена.

Благодаря Таити Гоген получил желанную возможность овладеть искусством колористики в полной мере. Яркие и сочные цвета южного рая среди океана на картинах художника далеки от резких контрастов, своеобразная, фантастическая для европейца и одновременно естественная гармония достигается им на холсте. Странное сочетание тоски по покинутому миру и отсутствию достаточных средств для существования, истинная идиллия в отношениях с природой и коренными жителями острова составляли «тропическую» жизнь Гогена.

Одна из лучших картин Гогена того периода – «А, ты ревнуешь?» – одета только в венок из белых цветов. Некоторые исследователи пытаются увидеть в героине этого полотна Техааману – таитянскую жену-девочку Гогена. С милым и почти детским цинизмом она спрашивает мужчину, лежащего рядом с ней: «Аха оэ феии?» – «Почему ты ревнуешь?» Именно так, по-таитянски, картина называется по замыслу Гогена. И, глядя на полотно, поневоле думаешь – действительно, что за глупость ревновать здесь, почти в земном раю, где воздух напоен чувственными ароматами вечерних цветов и все пронизано любовным томлением, где любовь – это постоянное всеобщее состояние, а не эгоистическое, почти собственническое чувство двоих людей.

В 1893 г. Гоген привез свои работы в Париж и устроил выставку. Парижане увидели лучшие его работы: «Женщина, держащая плод», «Беседа», «А ты ревнуешь?», «Две таитянки на берегу», «Рынок», «Аве Мария», «Таитянские пасторали». Однако парижские ценители утонченного искусства не поняли художника и обвинили его в анахронизме и варварстве. В 1895 г. Гоген еще раз попытался добиться признания в Париже и послал в Салон свою декоративную керамику, но ее тоже не приняли. Вскоре он написал в одном из писем: «Не хотелось бы мне больше видеть европейцев. Мне не на что здесь надеяться... мне остается лишь вылепить свою гробницу там – среди солнца и цветов».

Не понятый в Париже, Гоген возвращается на острова, однако и здесь наталкивается на бюрократизм местной власти. Пытаясь бороться за сохранение самобытности народа «первобытного рая», Гоген печатает несколько агрессивных по отношению к местному губернатору статей, а впоследствии перебирается на Маркизские острова, где и умирает, оставаясь гонимым и одиноким.