Живопись XIX в.
Винсент Ван Гог, «Подсолнухи», «Ночное кафе»
Голландский художник Ван Гог являлся предшественником экспрессионизма и в то же время очень отличался от своих «последователей», поскольку его творчество выходило за рамки традиционного разделения искусства и произведений мастеров на направления. Ван Гога называют явлением «сложным и противоречивым», однако он всю жизнь оставался верным служителем реалий простой жизни.
Родился Ван Гог в семье деревенского пастора и с младенческих лет впитал любовь к деревенскому пейзажу и образам трудящихся людей. Он начал работать продавцом в магазине, затем стал сельским учителем, а после принятия священнического сана – проповедником. Стремление молодого Ван Гога нести просвещение не нашло должного отклика в сердцах людей, его проповеди были слишком сложны и спорны, поэтому он был отстранен от церковных дел. Душевный надлом и невостребованность нашли неожиданное выражение в его судьбе – именно тогда впервые в жизни Ван Гог берет в руки кисть и начинает писать картины. Поиск себя в живописи не был прост и скоротечен, на первых порах молодой художник находился под влиянием творчества голландских мастеров, предпочитавших черные краски. В то же время, познакомившись с импрессионистами, Ван Гог тут же стремится перенять очаровавшую его манеру письма.
На первых порах становления художественного мастерства Ван Гог берет уроки живописи у Антона Мауве в Гааге. На его картинах, выполненных в довольно мрачных тонах, всегда изображались простые люди – ремесленники, рыбаки, крестьяне, жизнь которых была прочувствована самим художником в полной мере в период его странствий по Нидерландам.
Долгожданный приезд в Париж ознаменовался для Ван Гога наплывом долго и жадно ожидаемых новых впечатлений, сменивших тусклую скуку Антверпена. Бунтующий дух столицы искусства давал физически ощущаемую художником «дозу» художественного вдохновения. Не случайно одному из своих друзей он напишет однажды: «В мире существует лишь один Париж».
Период с 1886 по 1888 год. был ознаменован для Ван Гога открытием пленэрной живописи импрессионистов и японской гравюры, привнесших в его творчество яркие цвета и более свободный мазок; отныне темная гамма уступала место золотистому, голубому и красному.
Простые на первый взгляд «Подсолнухи» ни в коей мере не являются традиционным натюрмортом. Незамысловатая ваза и цветы, выписанные густыми мазками, кажутся выпуклыми, игра оттенками желтого и коричневого отражает болезненную и истончающуюся с каждым мгновением жизни тягу художника к радости и свету. Удивительный для зарождавшейся экспрессии взгляд на окружающий мир, передающий художественным гением красоту простых вещей, в полном смысле характерен для Ван Гога.
Период творческой зрелости Ван Гога – это время отражения ощущений через контрасты ярких насыщенных цветов – пурпурного, синего, багряного и огненно-желтого. Поиск через «теплые» тона внутренней гармонии, которой так не хватало самому художнику, не закрывает страха мастера перед всесильной и неизведанной агрессией извне. Так, в его «Ночном кафе» неяркое «фосфоресцирующее» свечение ночной улицы зловеще «порождает» зовущее и засасывающее в омут кафе, которое, по словам самого же Ван Гога, символи зирует собой место, где «...можно сойти с ума, совершить преступление».
Одна из последних работ Ван Гога, «Автопортрет с трубкой и перевязанным ухом», была создана им уже во время психической болезни, в годы жизни в Арле. Во время одного из приступов буйства он бросился на Гогена, с которым дружил, с бритвой, а затем в порыве раскаяния этой же бритвой отрезал себе ухо, которое запечатал в конверт и послал в один из местных борделей. Вскоре по выздоровлении он вернулся к нормальной жизни и снова стал писать; в его творениях этого времени невозможно уловить ни следа безумия. «Автопортрет с трубкой и перевязанным ухом», созданный в феврале 1889 г., можно назвать воистину шедевром объективности. В этой картине очевидны художественная сила его таланта и ясность ума. Серо-голубой тон глаз, взгляд которых полон тоски, усиливается красно-оранжевым фоном, который условно можно разделить на кровавого оттенка землю и яркое апельсиновое небо, тем более что горизонт проходит точно на уровне глаз. Помимо высочайшего уровня мастерства этот автопортрет демонстрирует и редкую беспристрастность художника: какую бы боль это ему ни причиняло, он отображает себя таким, какой он есть, – утомленным, растерянным человеком.
